Исследование феномена транснациональности привело нас к интересному выводу. Наиболее явными его примерами, которые, собственно, и дали начало термину, стали транснациональные корпорации (ТНК).
Однако, если мы попробуем проследить генезис этого феномена, то мы обнаружим, что им предшествовали мировые церкви, такие как Католическая и Православная. Они имеют централизованную структуру с достаточно автономными епархиями и точно так же, как ТНК простирают своё влияние на весь мир. Аналогично ТНК, они многоукладны и могут приспосабливаться к кормящему ландшафту в конкретном регионе и периоде времени.
Заглядывая вглубь времён, мы можем обнаружить ещё более древних транснационалов — это евреи. Народ без дома, без собственной земли, который скрепляется верой (по их собственному объяснению). С образованием государства Израиль этот подход стал вырождаться, но, так-то, ему около 2000 лет (время образования термина «Палестина»).
Упомянутые формы транснациональности выстраиваются перед нами в хорошо знакомую цепочку фазового закона эволюции:
Иудейская религия породила «геройский» транснационализм: децентрализованный, основанный на доверии и индивидуальном приспособлении.
Христианская религия породила «жреческий» транснационализм: частично централизованный, предельно догматичный и охочий до сбора всяких знаний и информации в свои хранилища.
Материализм породил «хозяйский» транснационализм. И вот тут, на первый взгляд, идёт сбивка: первые два примера религиозны, а ТНК — это про бизнес. Но, на самом деле — нет. ТНК — это такая особая форма «религии без религии», как и можно ожидать от Хозяев. Сам по себе бизнес способен сформировать крупное предприятие. Максимум — локальную корпорацию ограниченного срока жизни. Но транснациональная корпорация, объединяющая людей, говорящих на разных языках и живущих в разной культуре требует для своего скрепления именно религии. Здесь недостаточно просто выгоды, необходима Вера в то, что эта выгода самая выгодная и перспективная. Именно это мы и наблюдаем: миссия, корпоративная культура, ритуалы и многое другое.
При этом, если транснациональных религий не так много, то ТНК, как и положено хозяйским структурам, великое множество и каждая из них имеет свой собственный алтарь.
Какие мы из этого можем сделать выводы?
Во-первых, вывод о том, что транснациональность — это дело жреческое и, вероятно, когда мы её будем встречать, за ней стоит искать все характерные следы жреческих схем и стратегий.
Во-вторых, вывод о том, что воинская фаза транснациональности ещё не наступила. Об этой фазе мы писали ещё в 2020г. в статье Транснациональные государства будущего.
Кстати, международная валютная система с единой резервной валютой — это тоже воинская фаза, но это воинская (завершающая) фаза хозяйской транснациональности, иными словами это высшая и последняя форма развития ТНК. По каким признакам мы можем это уверждать?
Во-первых, финансовые системы — это инструмент управления.
Во-вторых, мы имеем дело с политическим влиянием. В то же время, если бы это была уже фаза транснациональных государств, то мы бы увидели в ней гораздо большую религиозность и фактор веры, чем у материалистических хозяйских ТНК. А поскольку верой финкапа стала либеральная демократия, то относить его к принципиально новой, по сравнению с ТНК, фазе преждевременно.
Приглашаем всех порассуждать в комментария о том, каким будет облик нового мира.
